Путин с точки зрения правильной психотипологии

Путин (Штирлиц).

Я когда от Навального про "культурные коды" москвича услышал, сразу вспомнил Путина, потому что копирайт его. И сказано подобное было не случайно.

Они психотипически похожи, и ничего с этим не поделаешь.
Однако похожи - не значит тождественны. На самом деле, они мыслят в сходных плоскостях, но совершенно по-разному.

Путин - мыслящий экстраверт и ощущающий интроверт, или "Штирлиц".
Штирлиц ориентируется на тактильно-двигательные восприятия (мыслящий экстраверт).
Но тактильно-двигательные восприятия стимулируют творческую активность Штирлица, которая заключается в формировании визуальных и вкусовых представлений о мире (ощущающий интроверт) и стремлении утвердить эти представления в реальности.

Штирлиц как мыслящий экстраверт может быть описан так.
Он понимает что-то о предмете, событии или человеке только тогда, когда что-то делает с ними, использует их, получает от взаимодействия с ними какую-то понятную ему пользу.

Просто окружающий мир, пассивные проявления этого мира, с которыми невозможно ничего сделать, интересуют Штирлица мало.
Штирлиц не будет просто любоваться природой, он будет стремиться что-то с этой природой сделать, как-то в ней себя проявить.
В речке хорошо купаться или рыбачить, в лесу - охотиться или собирать ягоды-грибы; может быть - спасать зверя, метить зверя, наблюдать за ним. Главное, чтобы это было какое-то дело. Иначе Штирлицу будет просто не интересно.

У этого есть интересное следствие: Штирлиц понимает вещи, явления или людей, только что-то сделав с ними. Он не понимает того (то), с кем (чем) не повозился, что не испробовал, не испытал.
Именно поэтому Путин все время летает, ныряет, плавает, пробует все на практике. Такой у него способ ориентации в мире. Он формирует восприятия, которые позволяют ему в этом мире ориентироваться.

Штирлиц включается в мир как практик, а не теоретик, как конкретик, а не абстрактик.
Манипуляции, тактильно-двигательный контакт с миром позволяют ему сформировать восприятия предметов и явлений этого мира. В дальнейшем Штирлиц опирается на эти восприятия.
Умение сформировать такие восприятия, заинтересованность в тактильно-двигательном контакте с миром, стремление к деланию чего-то с предметами, явлениями и людьми - вот основа мировосприятия Штирлица.
Ценит Штирлиц только те вещи и тех людей, которых проверил, которых может использовать в своих интересах, эффективность взаимодействия с которыми ему известна, а польза от взаимодействия с которыми ему понятна. Именно поэтому Путину так трудно их менять.

Нас не должно смущать то, что речь идет о выгоде.
Любой человек по своей психологической организации эгоцентричен. И его первая психологическая функция всегда работает не просто на контакт с внешним миром, а именно на выгодный, полезный, приятный, интересный, вдохновляющий и т.п. личный контакт.
Просто для некоторых главная ценность - это собственно материальная выгода, польза, для некоторых - приятность, для одних - удовлетворение своего любопытства и любознательности, для других - созерцание мира и любование им.

Штирлиц - человек, ориентированный на деятельность, взаимодействие, манипулирование, пользу, выгоду - весь комплекс, связанный с тактильно двигательной ориентацией в мире.
Причем, поскольку он экстраверт, то есть практик, человек, которому мир открывается в восприятиях, постольку ему желательно во все влезть лично, самому, все попробовать, со всем повозиться. Именно тогда он начинает кое-что понимать в происходящем.
В этом и его ограниченность, потому что нельзя испробовать все, побывать во всех шкурах, переиграть все роли.
Но в этом же и его сила - если он попробовал, вник, покрутил-повертел, то он будет довольно хорошо, на уровне понимания возможностей предмета и специфики того или иного действия с ним, знать окружающее.

Итак, Штирлиц - практик (экстраверт, знающий мир в восприятиях) и человек, ищущий пользу, манипулирующий объектами мира (мыслящий, тактильно двигательный).
Он знает что-то о мире прежде всего благодаря своим действиям с объектами этого мира.

Вторая сильная психическая функция Штирлица, или творческая сторона его сильной личности - визуальное и вкусовое отношение к миру (функция ощущения).
Штирлиц понимает визуально-вкусовую конкретику этого мира, но не фиксируется на ней как-то особенно. Именно поэтому он не любит красивое и вкусное само по себе.
Во-первых, какой в этом толк, если с этим нельзя ничего сделать.
Во-вторых, и это уже относится к особенностям собственно его визуально-вкусовой функции - важна не красота или вкус сами по себе, важный такие красота и вкус, которые соответствуют собственным представлениям Штирлица о красивом и вкусном.

Штирлиц - визуальный и вкусовой теоретик (интроверт, знающий мир в визуальных и вкусовых представлениях, которые сам творчески сформировал).
Штирлицу мало потрогать и покрутить-повертеть, ему надо увидеть предмет интереса во всей его визуальной целостности.
Но он никогда не видит собственно предмет, он всегда формирует некоторое условное представление о нем.

Представление всегда абстрактно, оно всегда обобщает, оно всегда теоретизирует.
Особенность Штирлица в том, что он формирует свою картину мира не в понятиях языка, а в искусственных визуальных образах. Именно поэтому его представление о мире может очень сильно расходится с миром реальным.
Во-первых, визуальная презентация в большинстве случае способна отразить только поверхностные свойства предметов.
Во-вторых, визуальная презентация данного конкретного Штирлица будет зависеть от широты его визуального кругозора и от его знаний о вариантах образов, при помощи которых можно описать один и тот же предмет.

Для примера, попытайтесь представить себе образ явления под названием "оппозиция".
Это может быть одна картинка - громадная злая толпа с флагами и антиправительственным лозунгами.
Может быть другая, например, группа лиц на приеме у посла Макфола.
Или в качестве образа, презентующего "оппозицию", может быть растерянное лицо какого-нибудь враждебного политика в минуту слабости.
Или - случайно увиденная карикатура на белоленточника.
Можно представить себе образ вождей оппозиции - бандерлогов, завороженных великим Каа.
А можно увидеть группу могучих людей в белом, с белыми флагами и прекрасными лицами.
И так далее, вариантов великое множество.

Представление (как психический феномен) об оппозиции у данного Штирлица включает в себя некоторый комплекс образов, отражающий мнение о ее сути.
Тут надо помнить, что мы имеем дело не с пассивным включением в мир, а с творческой переработкой информации о мире. То есть данный конкретный Штирлиц создаст некоторую визуальную презентацию, выражающую для него суть оппозиции, о которой он думает.
Гарантии, что образ приема у Макфола не займет место образа громадной толпы с транспарантами, нет никакой.

Понятно, что сформировать полноценный, развернутый образ оппозиционера невозможно, его можно только описать в языке.
Потому что оппозиция Путину сегодня, например, это не какие-то потешные креаклы, и не Немцов с Касьяновым, и не пролетарий с молотом, и не крестьянин с серпом. Это даже не орущий на митинге Навальный.
У оппозиции есть сложный состав, некоторая история, демография, социальные срезы и другие характеристики, которые очень трудно выразить одним визуальным представлением.
Но Штирлиц предпочитает создавать визуальные и вкусовые представления, а вовсе не понятийно-языковые описания.
Именно в этом - специфика знаний о мире и его ограничения для представители данного психотипа.
Это знание может быть метким, выразительным, но всегда - несколько поверхностным и никогда - точным.

Итак, люди психологического типа "Штирлиц" обращают внимание, интересуются тем, что можно потрогать, тем, с чем можно что-то поделать, что может быть выгодным и манипулятивно-любопытным.
В этом смысле они ориентированы на практику, реальное взаимодействие и не доверяют абстрактному теоретизированию.
Чего рассуждать - давай лучше попробуем - вот их девиз.

В тоже время свое мнение о мире они оформляют в виде визуальных (и вкусовых) представлений, стараясь обобщить и визуально систематизировать окружающий мир, понять его как некий визуальный комплекс.
При этом они стараются абстрагироваться от тех визуальных впечатлений, которые доставляет текущая реальность.
Не верь глазам своим, они могут лгать, верь принятым на основе внутренней визуальной деятельности образам - вот девиз их творческой функции.
В плане визуализаций Штирлицы - теоретики.

Кстати, этот момент был очень хорошо подмечен в "Семнадцати мгновениях весны".
Помните, что стал делать настоящий Штирлиц, получив задание из центра? Он стал рисовать себе образы нацистских вождей, причем рисовал их в шаржевой манере, стараясь образно выразить суть данного персонажа.
Где-то так Штирлицы и мыслят.

25 августа 2013 года

Путин (Штрилиц), второе "Я".

В реальности психологический тип - это не одна личность, а две - сильная и слабая, эго и альтер-эго.
Первая, основная, сильная личность Штирлица - мыслящий экстраверт и ощущающий интроверт, собственно Штирлиц.
Вторая - интуитивный экстраверт и эмоциональный интроверт, или Гексли.

Эго Штирлица - тактильно-двигательный контакт с миром, тактильно-двигательная правополушарная практика, дополненная визуальными и вкусовыми представлениями, визуальной теорией мира, визуальным и вкусовым интровертным левополушарным творчеством.

Альтер-эго Штирлица - комплекс понятийно-речевых и обонятельных левополушарных восприятий (экстраверсия), дополненных правополушарными аудиальными представлениями (интроверсия). Это функциональный комплекс слабой личности.
Юнг называл слабую личность инфантильной, а психологические функции слабой личности, в данном случае, экстравертную интуицию и интровертные эмоции, - малодифференцированными.
Значение альтер-эго в структуре личности очень велико. Худо-бедно, но слабая личность фиксирует внимание типа на других сторонах действительности. Этим компенсируется ограниченность взглядов и подходов сильной личности.
Особенно большое значение альтер-эго имеет с точки зрения самоосмысления.
Человек почему-то больше ценит свои слабые психические функции и те стороны мира, за отражение которых эти функции отвечают.

Сильная личность - это то, чем человек является: он так живет, он так действует - автоматически, рефлекторно, постоянно.
Именно поэтому эти стороны мира и собственной жизни кажутся ему довольно привычными и само собой разумеющимися. Очень часто человек просто не понимает, насколько он в чем-то силен. И почти всегда человек не очень ценит свои сильные способности.

В то же время другие стороны мира, другие аспекты жизни могут казаться ему остро интересными, загадочными, удивительными.
Соответственно, мы часто склонны ценить в себе наши слабые стороны и мечтать именно об их развитии. И бываем чрезвычайно горды своими достижениями именно в зоне ответственности слабых психологических функций.

Штирлиц ориентируется в мире прежде всего при помощи тактильно-двигательных восприятий, простого практического мышления, без теоретизирования и умозрительной зауми.
Вот объект (предмет, явление, человек), он интересен тем, что может быть употреблен, использован так-то, для такой-то практической цели, и это даст такую-то практическую выгоду.
Если объект невозможно использовать, он просто находится вне сферы внимания, он не интересен, его как бы и нет.

Первый, бессознательный, плохо контролируемый, автоматический подход к любому объекту - покрутить-повертеть и прикинуть в ключе обычной конкретной практики - нужен/не нужен, интересен/не интересен.
Дальше, если Штирлиц на объект внимание обратил, самостоятельно или вынужденно, идет его визуализация и попытка понять сам предмет и схему взаимодействия с ним при помощи визуализаций, визуальных представлений.
Пример этого я приводил в предыдущем посте: Штирлиц, получив задание, рисует шаржированные образы четырех главных фигур гитлеровского режима. Это не развлечение, Штирлиц так думает. Он прикидывает главные визуальные (или визуализируемые) черты того или иного объекта, значимые с точки зрения данного конкретного интереса по взаимодействию с объектом.
Кроме того, предмет, явление, человек должен быть соотнесен с имеющейся картиной своей жизни, ему должно быть найдено место в ней.

В чем проблема, почему этого мало?
Во-первых, тактильно-двигательный мыслительный подход годится не для всех взаимодействий.
Неодушевленные предметы, особенно созданные человеком именно для того, чтобы ими манипулировать, и в процессе этого манипулирования получать от них какую-нибудь пользу, выгоду, отражаются мыслительной тактильно-двигательной функцией очень хорошо.
Если например, ты садишься в машину и начинаешь разбираться, как в ней что работает, что жать, что крутить и т.д., то ты не можешь ожидать, что машина в ответ на какое-нибудь твое действие на тебя обидится и закатит тебе истерику.
Но когда дело касается одушевленных предметов, особенно людей, особенно людей, с которыми Штирлиц вынужден считаться, его тактильно-двигательного подхода к объектам может оказаться недостаточно.
У людей есть эмоции, которые имеют другие основания и очень часто просто противоположны доводам мышления и тактильно-двигательной целесообразности.

Во-вторых, визуальный взгляд на мир, при помощи которого Штирлиц пытается обрисовать главные свойства мира, имеет ограниченные возможности. Еще древние разделили мир явлений и мир сущностей, то, что видно, и то, что скрыто.
Визуальная картина мира рассказывает об очевидном.
Например, глядя на человека, мы видим его пол, расовые признаки, возраст. Качество одежды и аксессуаров информирует нас о его имущественном положении. Некоторые специфические детали костюма могут говорить о национальности и/или социальном положении. Особенности поведения - о некоторых свойствах характера.
Но большая часть визуальной информации проблематична.
Можно надеть чужую одежду, изменить цвет волос и глаз, притвориться добрым, сыграть темперамент и т.д. На самом деле человек с хорошо развитым визуальным восприятием может сказать о человеке достаточно много. Но все равно это будут самые простые характеристики - пол, раса, возраст, социальное положение.
Более сложные характеристики, например, уровень интеллекта, добропорядочность, профессиональная компетентность и т.д., глазами не увидишь и не определишь.
Для это есть понятия языка и речь, внутренняя или внешняя, не важно. Именно эти понятия позволяют выразить и зафиксировать более сложные характеристики объекта.

Визуальные представления о мире дают человеку довольно поверхностную картину. Визуалов отличает то, что они строят свои отношения с миром преимущественно на базе такого вот, упрощенного представления.
Но визуальное отношение к миру дает им одну особенность. Визуалы - люди волевые и категоричные.
Они научились руководствоваться простой картинкой, принимать решения на ее основе и не ведать сомнений.

Действительно, какие могут быть сомнения если ты ориентируешься на очевидное?
Это - баба. Это - мальчишка. Это - "чурбан". А это - вообще человек не нашего круга.
Бабу надо либо любить, либо игнорировать. Мальчишек - учить. "Чурбанов" эксплуатировать или депортировать. Людей не нашего круга держать за порогом.
Но мальчишка может оказаться уникальным специалистом или страшно настырным гражданином, как Навальный.
"Чурбан" может оказаться гражданином России со всеми правами и свободами.
Люди не нашего круга могут оказаться вдруг совершенно необходимыми, и спесь при обращении к ним не поможет.
Ну, а кем может оказаться баба, лучше даже не говорить.

Мало того, что у объектов могут быть скрытые, визуально не видимые характеристики.
Сама действительность вариативна. А потенциал объектов обычно не сводится к очевидному.

В общем, визуал нуждается в дополнительных представлениях, которую могут дать только понятия языка.
Языково-понятийная картина мира обеспечивает не только более сложный взгляд на реальность, за ней также стоит вероятностный подход вместе с многовариантным отношением.
Психологическая функция, которая работает с языковыми понятиями, называется интуицией.

Штирлиц чрезвычайно ценит интуицию, ему нравится воспринимать хорошо структурированные языково-понятийные конструкции. Он весьма чувствителен к языку как понятийному инструменту, и хотел бы хорошо им владеть.
Он с большим энтузиазмом пытается выразить мир в понятиях, почувствовать и хорошо описать потенциал людей, предметов и событий, дать всему этому меткие словесные определения.
Штирлиц очень привязан к своим находкам, но периодически он теряет контроль за своим языковым творчеством, его начинает нести.

Вообще же Штирлиц страшно беспокоится в многомерных ситуациях и раздражается, когда кто-то создает ему сложности в этом смысле.
Он не любит, когда в чужой понятийно-языковой презентации простое вдруг превращается в сложное и многозначное, определенное - в вероятностное, очевидное - в сомнительное, а он к этому не готов.

Людей, возбуждающих в нем такие чувства по отношению к окружающему, Штирлиц переносит плохо.
Окружающие могут быть не уверены в себе и в происходящем, но какое ему до этого дело? Они не должны втягивать его в свои интуитивные терзания и предчувствия.
Тревожится, мучиться сомнениями он будет сам, тогда, когда сочтет нужным. И здесь ему нужна поддержка, а не ответная растерянность, нерешительность и сходное непонимание.
Заставить Штирлица воспринимать избыток понятий, сложное многовариантное словесное описание действительности можно, но это будет требовать он него переключения с сильной личности на слабую, в границах которых возможности его весьма ограничены.

В целом же обычно Штирлиц определяет для себя параметры допустимого в этой сфере, и отрицает все, что выходит за установленные рамки.
Поэтому не всякий может со Штирлицем поговорить, надеясь на адекватное понимание.

Что-то подобное мы видели в истории общения Путина с Юрой-музыкантом.
Путину не понравился сам дискурс, предложенный Шевчуком. В другом дискурсе, при другой постановке вопросса он вполне мог эти проблемы обсудить, спокойно и без отторжения. Кроме того, он увидел в выступлении Шевчука простой наезд. А это значит, что речь шла не о поиске истины, а о противостоянии, о власти. Ничего удивительного, что Путин повел себя так, как повел.

Слабая творческая Штирлица - осмысление мира в аудиально-эмоциональных представлениях, в ценностных категориях, во вдохновляющих символах.
Вообще говоря, это, мне кажется, последнее, что Штирлица интересует.
Осознавать и оформлять свои чувства, предлагать ценности и символы сам он не очень любит. И всегда готов в этом плане воспользоваться дружественной помощью.
В то же время нападки на принятые и признанные им ценности, символы, вообще свои чувства воспринимает плохо, но задумчиво. Тут он далеко не уверен в своих способностях и возможностях.
Вообще же чувства и ценности людей этого типа обычно не сильно оригинальны и более-менее соответствуют чувствам и ценностям, принятым среди людей их круга, в их социальном окружении.

В общем, Штирлицы ценят способность видеть потенциал и перспективу людей, предметов, событий. Особенно им нравится обнаруживать этот потенциал самостоятельно.
Они склонны к понятийно-языковому творчеству, но в рамках своих собственных представлений. Много "букаф" других людей, сложные, многозначные понятийно-языковые построения - это совсем не то, что любят Штирлицы. Этим их скорее оттолкнешь.
Мне кажется, что фраза "посмотреть по диагонали" была придумана именно Штирлицами.

Людей, внушающих им тревогу, раздражающих их интуицию дурными прогнозами и разговорами о вероятностях, Штирлицы не любят и избегают.
Если уж им нужен прогноз, то не в духе все плохо - все плохо, а в смысле: вот такие проблемы, вот такие варианты решений, вот это лучший, вот над этим нужно думать, проблема разрешима, оснований для дурных предчувствий нет. Мир действительно сложен, но его можно описать в правильных словах и победить.

Одновременно сосредоточение на своей интуиции, языке возбуждает чувства Штирлица и переносит его в мир позитивных переживаний, ценностей и социальных символов.
Однако тут он скорее склонен к отстраненному любованию чужими чувствами и ценностями.
Чувства, аудиальные представления, развернутые, оформленные ценностные символы - это не то, что имеет для Штирлица сколько-нибудь серьезное значение.
Это область слабого творчества.
Штирлицу хотелось бы, чтобы все это присутствовало в его жизни и деятельности, но на то, чтобы сосредоточиться на выстраивании этой стороны реальности самому, у него никогда не хватает времени, сил, и, по большому счету, интереса.
Если сам Гексли таким творчеством живет, то Штирлиц в этом не преуспевает. И его это не сильно беспокоит. Так, иногда, в мечтах.

Между прочим, то, насколько малое, вторичное значение явления этого ряда имеют для Штрлица-Путина, показывает назначение Рогозина вице-премьером по оборонно-промышленному комплексу.

Посадить человека, органичным творчеством для которого является выработка чувств к миру и его объектам, создание эмоционально насыщенных символов, оформление ценностей и ценностных представлений, на управление вместо вдохновления - это проявление глубокого безразличия к прочувствованным, ценностно насыщенным речам и взглядам на действительность в пользу скучного практического решения текущих задач.

Но таковы Штирлицы. Им важна не патетическая песнь о мире и идеалах, а практическое взаимодействие с реальностью, управление ею в своих практических интересах.

28 августа 2013 года

PS. Предположение о том, что альтер-эго, или вторая, слабая личность каждого типа - это его активатор, не подтвердилось.

Альтер-эго, второе "Я" - это конфликтер.

Соответственно, вторая, слабая личность психотипа "Штирлиц" - не тип "Гексли" (Рогозин, Кадыров, Орешкин), а их полная противоположность, тип "Есенин" (Вайно).

14 мая 2019 года